Приближается новое тысячелетие и тема компьютерной проблемы 2000 г. все чаще появляется на страницах прессы. Озабоченность этим вопросом последнее время регулярно проявляются наши государственные мужи — правительство и Дума. О роли государства в решении проблемы Y2K (так она называется в мировом компьютерном сообществе: Y2K: Year — год, K — тысяча) и хотелось бы поговорить сейчас.

Не хотелось повторять уже неоднократно публиковавшиеся сведения о сути проблемы и ее исторических корнях. Отмечу только, что, к сожалению, многие авторы почему-то не идут дальше весьма абстрактных рассказов о грозящих катастрофах, от которых нас смогут спасти срочное выделение XXX млн. долларов.

Проблема, связанная с подготовкой информационных систем к наступлению нового тысячелетия действительно имеется. И ее решение требует как временных и финансовых затрат, так и работы квалифицированных специалистов. Однако смысл моей позиции в данном вопросе определяется такими тезичами:

Сказанное выше совсем не означает, что государство не должно заниматься Y2K. Безусловно должно. Вопрос совсем в другом — что оно должно реально делать в этом направлении? Ведь негативную реакцию вызывают, с одной стороны, публикации довольно абстрактных "сташилок", с другой стороны, требования дополнительного финансирования без понятного объяснения — на какие конкретно цели.

Внимательное изучение зарубежного опыта показывает, что контроль за проблемой Y2K на самом высоком государственном уровне определяется не только тем, что там уровень применения цифровой техники очень значителен (в десятки раз выше российского). Не менее важную роль играет желание снизить степень ажиотажа, уверенно заявив, что "ситуация под контролем".

В этой связи хотелось бы привести несколько высказываний одного из руководителей петербургской компьютерной фирмы Digital Design Анатолия Суркиса, который в составе группы российских специалистов в ноябре побывал в Америке по приглашению правительства США именно для изучения опыта по Y2K:

"В США проблему Y2K видят скорее организационной, чем технической. Внимание к ней определяется не только очень широким применением вычислительной техники, но и особенностями государственного управления. В частности, федеральное правительство не может давать указания руководству штатов, департаменту воздушного движения — отдельным авиакомпаниям и т.п. Следовательно, американцы вынуждены вырабатывать такие рекомендации, чтобы убедить заинтересованные стороны прислушаться к ним (приказы не помогут). И наконец, сказывается отсутствие других проблем у местного населения — по количеству публикаций вопрос Y2K явно занимает 3-е место после Моники Левински и Саддама Хусейна."

Всем известно, что экономические взаимоотношения в США регулируются очень развитой юридической системой. Проблема Y2K дает хорошую основу для нового витка выяснения отношений между поставщиками товаров и услуг и их потребителями. Вот что по этому поводу сообщил мне российский программист (пожелавший остаться неизвестным), который уже два года работает в США в одной из крупнейших международных телекоммуникационных компаний:

"Один из проектов, который я веду, посвящен именно Y2K. В целом процентов на 80 дела этой заварушки связаны не с техническими вопросами обеспечения надежной работы программ, а с подготовкой к возможным юридическим проблемам в виде претензий пользователей, которые будут по любому поводу вешать на нас всех собак со ссылками на неработоспособность компьютеров, нашу халатность и пр. В 2000 г. клиенты обрушатся на нас с претензиями, а в ответ они получат вагоны бумаг с обоснованием нашей правоты. И все будут довольны, особенно адвокаты обеих сторон, которые уже размещают заказы на 2001 г. на новые "Феррари", рассчитывая на резкий приток гонораров..."

Возвращаясь к ситуации в России, хотелось бы подчеркнуть то, что проблема Y2K дает, по-видимому впервые за многие последние годы, возможность посмотреть вблизи, каковы у нас собственно взаимоотношения "информационных технологий" и "государства". В данном случае Y2K является отличным пробным камнем, который позволяет увидеть широкой общественности: 1) каково состояние ИТ и их роль в жизни страны; 2) в какой степени наши властные структуры (исполнительно-законодательные органы) в курсе этого состояния; 3) в какой степени они способны управлять происходящими в этой сфере процессами.

А здесь пока можно наблюдать не очень радостную картину. И это еще раз показали открытые парламентские слушания по "Компьютерной проблеме 2000 года", проведенные 24 ноября по инициативе Комитета по информатизационной политике и связи Госдумы и Госкомитета РФ по связи и информатизации.

В России единственным юридическим документом по Y2K является сегодня распоряжение Правительства от 30.05.98, которое тем самым как-то определило свою ответственность за решение данной проблемы. В этой ситуации естественной задачей подобных общественных слушаний должно было бы стать обсуждение двух связанных вопросов: "Достаточно ли предусмотренных правительством усилий?" и "Как правительство выполняет собственные постановления?". Хотелось бы сразу сказать, что ни аморфные формулировки Постановления, ни качество подготовленных во исполнение его "Методических рекомендаций" Госкомсвязи и других сопроводительных документов не внушают оптимизма (там есть просто ошибки, например, в формулировке определения високосного года).

Однако такой нацеленности обсуждений не было задано изначально и трехчасовое заседание превратилось во взаимные убеждения компьютерных экспертов (депутатов Думы, кажется, в единственном числе представлял ведущий слушаний Ринат Габидуллин) в существовании проблемы. При этом реальная актуальность вопроса так и не была продемонстрирована: ни на этом заседании, ни в подготовленных к нему документах не было представлено ни одной конкретной ИС, на примере которой можно было бы профессионально обсудить, почему ее владельцы не могут своевременно решить данную техническую проблему, какую поддержку им может оказать государство и стоит ли это делать.

Не менее любопытно и то, что некоторые представители властных структур не стеснялись, говоря о трудностях обновления ПО, открыто признавать нелегальное использование программных продуктов. Им следовало бы знать, что Закон об охране авторских прав на ПО был введен в действие еще в 1993 г. и он распространяется на программы, установленные до этого срока.

Так или иначе, но из внимания собрания выпал главный вопрос — какие же рекомендации оно собирается сформулировать для представления в Правительство и Совет Федерации? Ведь даже высказанное по окончании докладов (а не было даже намека на их обсуждение) обещание включить в такие рекомендации высказанные рядом ораторов предложения не сможет изменить дух проекта резолюции, в котором содержатся ничего не значащие положения типа "считать проблему приоритетной", "регулярно заслушивать", "организовать широкое обсуждение" и пр.

На самом деле для нормального решения проблемы Y2K требуется в первую очередь создание необходимой нормативно-правой базы. И не понятно, почему до сих пор соответствующие комитеты Правительства и Госдумы, много говоря об будущих катаклизмах и отсутствии денег, не подготовили подобный проект закона или указа, с которого нужно начинать работу. И знакомясь с зарубежным опытом, упустили из виду, что вся работа по этой теме в США ведется на основе закона, принятого Сенатом (он был подготовлен всего за два месяца).

А суть такого закона является довольно простой.

В первую очередь, нужно четко зафиксировать юридическую ответственность владельцев ИС за их работоспособность (общепринятый в мире подход). Здесь следует отметить, что понимание такого подхода имеется у всех организаций, где ИС действительно являются основой их нормального функционирования. И поэтому готовность критичных систем внушает наименьшую тревогу — там-то как раз ведется нормальная работа по подготовке к 2000 году. (Это было хорошо продемонстрировано в докладе представителя МПС Михаила Березки.)

Опасения же вызывают многочисленные государственные организации, которые получат отличный шанс свести все недостатки в своей работе к неисправности техники. А также те предприятия, которые, пользуясь своим статусом "системообразующих", поднимут в последний момент шум, шантажируя государство и выбивая деньги на латание давно существовавших дыр.

В таком документе следует также закрепить положение, что с момента его принятия все продаваемые программные продукты должны соответствовать требованиям Y2K. А для этого нужно разработать эти требования, без чего обсуждение проблемы вообще бессмысленно.

Там же должны быть четко определены задачи (и конкретные сроки) для органов исполнительной власти, Правительства, которые должны включать, по-видимому, два основных вопроса — жесткий контроль за работоспособностью критических систем и информационно-методическая поддержка всех других владельцев ИС. Кстати, в США работа по Y2K опять же начиналась с составления перечня критических для государства систем и графика ответа их руководителей о готовности ИС (мы же пока ограничиваемся весьма общими разговорами о наличии у нас таких критических систем). Особо нужно оговорить требования к обязательному резервному планированию: "что делать, если такая-то система все-таки откажет".

Необходимо также определить общие подходы к финансированию. Собственно это один из наиболее сложных вопросов, где переплелись реальные потребности и желание погреть руки на "горячей проблеме". Очевидно, что там должно быть однозначно прописано, что финансирование небюждетных организаций может выполняться только на основе кредитования.

Дальше развивать в этой статье тему — как нужно решать проблему Y2K на государственном уровне — не имеет смысла. Вопрос нужно профессионально обсуждать, но с весьма конкретной целью: формирование правовой основы ответственности за работоспособность информационных систем. С момента создания такого фундамента можно будет серьезно говорить о начале реальной работы государственных органов власти по решению проблем 2000 года.

В начало статьи